Донские казаки и земельный вопрос на Дону (XVIII-XIX вв)

В конце XVIII столетия прак­тически приостановился приток беглых крестьян и переселенцев из европейской части России на Дон. В первой половине XVIII века ни один из царских указов не смог сдержать этого потока, несмотря на жесточайшие меры по сыску беглых. Во второй половине века на Дон устреми­лась значительная часть украинского населения, так называемые «посполитные» крестьяне, которые бежали от гайдаматчины и от попыток установить помещичий гнет со стороны новых русских помещиков, получивших земли по указам русских царей. К 1763 таких крестьян на Дону уже было 20 тысяч.

Этими обстоятельствами спешила воспользоваться донская казачья старшина, расселявшая украинских крестьян на «свобод­ных» землях, превращая их в приписанных к старшинам-помещикам и станицам. К 1795, когда донская старшина окончательно по­лучила права дворянства и право на покупку переселенцев с Ук­раины, число их достигло более 55 тыс. человек. Основная масса украинцев селилась по р. Миусу, а затем по левому притоку Се­верского Донца — Калитве, в начале XIX века — по Задонью и ре­кам Маныч и Сал.

По распоряжению светлейшего князя Г. Потемкина-Таврического еще в 1790 некоторые записанные за станицами украинские переселенцы переводились в казаки. В конце XVIII столетия таких «переписанных» в казаки насчитывалось на Дону 4 тыс. человек. Процесс переселения крестьян преимущественно из Слободской Украины на Дон практически завершился в первые два десятиле­тия XIX века. К тому времени последних переселенцев на Дон, «переписав» в казаки, поселили за Доном по дороге на Кавказ­скую линию, где и образовались Егорлыкская, Кагальницкая, Оль- гинская, Махинская и Мечетинская станицы. К 1816 число пере­селенцев на Дону достигало 77 тыс. Чтобы укрепить надежность этих новообразованных станиц, в каждую из них селили 50-100 семейств «природных» (коренных) донских казаков.

За донской казачьей старшиной были также закреплены де­сятки тысяч десятин плодороднейшей донской земли. Россий­ские государыни Елизавета Петровна и Екатерина II, а затем и Па­вел I «жаловали» огромные земельные наделы донским атаманам и дворянам: атаману Даниле Ефремову в 1747, бригадиру Михаи­лу Себрякову в 1762, атаманам А. И. Иловайскому и М. И. Плато­ву (80-90 годы XVIII столетия) и др.

Холмы над Доном у станицы Раздорской

Коренные донские казаки в основном селились по главным ре­кам в удобных местах, а земли по притокам главных рек и на водо­разделах долгое время мало кого привлекали. Именно на этих землях со второй половины XVIII столетия донская казачья стар­шина стала основывать хутора, куда селили переселенцев, кото­рых стали называть «хохлами». В ходе освоения целинных земель на Дону стали возникать большие «хохлацкие» слободы, прежде всего по рекам Калитве, Медведице, Миусу, Деркулу, Березовой и др. На Калитве «хохлацкие» слободы возникали на землях ата­манов Ефремовых и Грековых, на Деркуле — на землях Машлыкиных, на Березовой — на землях Маньковых, на Медведице — Себряковых, по Миусу — Иловайских и т. д.

Вместе с тем, к 1834 общая численность мужского казачьего населения на Дону оставалась весьма незначительной и состав­ляла всего 184454 человека. При наличии нескольких миллионов десятин плодороднейшей донской земли казачьи земельные на­делы в первой половине XIX века оставались весьма значительны­ми. Из общего фонда в 12 млн. десятин пахотных и сенокосных угодий Области Войска Донского (ОВД) (без лесов, неудобий и песков) на каждую мужскую казачью душу формально приходи­лось почти 30 десятин. В результате этого в ОВД образовался так называемый «свободный» (не обрабатываемый) земельный фонд (почти 7 млн. десятин). Именно поэтому старшина в первой поло­вине XIX века получила возможность распоряжаться значитель­ным количеством плодороднейшей земли. Только на одной «да­че» Себряковых, отмежеванной в 1805, находилось более 40 тыс. десятин земли.

Несмотря на наличие огромного земельного фонда (чернозе­мы обыкновенные, южные, приазовские и предкавказские), уро­жайность сельскохозяйственных культур на Дону в течение пер­вой половины XIX столетия оставалась весьма низкой.

По отчетным ведомостям того времени, типичными были уро­жаи по Первому Донскому, Донецкому и Черкасскому округам — сам шесть; по Второму Донскому — сам десять; по Усть-Донецкому и Хоперскому — сам двенадцать-тринадцать.

В первые годы царствования Николая I на Дону произошли до­вольно значительные изменения в управлении Войском. Исполь­зуя возрастающее могущество царской власти (особенно после событий декабря 1825) и верноподданническое поведение дон­ского атамана Д. Е. Кутейникова (сменившего в июле 1827 А. В. Иловайского), Николай I поручил генерал-адъютанту А. И. Черны­шеву подготовить новое «Положение» о Войске Донском, которое было утверждено 26 мая 1835. Действовать оно должно было с января 1836. Согласно этому «Положению», Земля Войска Дон­ского разделялась на семь округов: Черкасский (Новочеркасск), 1-й Донской (ст. Ведерниковская), 2-й Донской (ст. Нижнечир- ская), Донецкий (ст. Каменская), Хоперский (ст. Алексеевская), Миусский (слоб. Голодаевка) и территория «Калмыцкого кочевья» в задонской степи, делившаяся на три улуса.

Отныне, согласно «Положению», донские войсковые атаманы становились навсегда наказными. Фактически это было первое общее имперское законоположение на Дону, охватывающее все стороны жизни каза­чества (военную, социальную, экономическую, политическую). Оно уравнивало наказного донского атамана с губернаторами российских губерний и превращало донское казачество в воен­ное сословие.

Вместе с тем, «Положение» 1835 в значительной степени было аграрным. Оно закрепляло за каждой станицей определенный участок земли (юрт). На каждого казака отныне полагалось 30 де­сятин земли (пай). «Положение» практически закрепляло станичные юрты в качестве общественного владения (общинного) всей станицы.

Объективно следует признать, что «Положение» 1835 постави­ло заслон дальнейшему произвольному расхищению земель Вой­ска казачьей аристократией и дворянством (наследниками каза­чьей старшины).

Л. Г. ШОЛОХОВ